С т а я

Он успел глотнуть воздуха и закричал. Легкие напряглись и, как ему показалось, едва не лопнули - столько надо было выплеснуть в одном этом крике. Ночная тишина треснула словно стекло, раскрошилась на тысячи осколков и шумно рассыпалась по асфальту вокруг. Он весь был в этом крике, весь в этом отчаянном порыве; каждый мускул сократился и превратился в камень, каждый нерв натянулся до предела. В глазах потемнело, зашумело в ушах. Стая на миг остановилась, ощетинилась… но тотчас, следуя за вожаком, снова бросилось на жертву. Как сверкали их налитые яростью глаза!.. И пахло гнилью из клацающих пастей. Животное начало овладело Гордеевым, страстное желание жить и убивать, такое же, как и у этих тварей, затуманило мозг. Он ощутил животное родство с каждой из этих собак, почувствовал сокрытую в себе силу, живущую в нем с самого рождения и пробудившуюся, как только до его парализованного страхом мозга достучалась страшная истина - ему никто не поможет ему угрожает смерть! Он зарычал, уклонился от нового выпада своры, и его руки - теперь уже не руки, а лапы животного, с когтями и шерстью - вцепились в жесткую шею противника.